Когда я вернулся в клинику, там уже кипела работа. Собрали весь персонал от мала до велика и разгребали оставшиеся доски, перебирали шкафы, медсёстры манипуляционных кабинетов перебирали инструменты, собирали комплекты и укладывали в биксы, готовя к стерилизации. Отец вызвал грузчиков, которые вытаскивали неподлежащую ремонту раскуроченную мягкую мебель. Надо покупать новую.

Николай приехал даже раньше, чем обещал. Он ходил за мной по всем помещениям клиники, за ним бегала шустрая худая женщина в косынке и длинной толстой куртке. Шапошников тыкал пальцем в требующие устранения дефекты, женщина всё записывала. Обход клиники занял больше часа, исписан не один лист, пока мы закончили.

— Так, — сказал Николай, ещё раз на всякий случай озираясь и потирая руками. — Здесь вроде всё, поехали теперь вашу усадьбу смотреть.

— Да это потом, Коль, — махнул я рукой. — Нам главное сейчас побыстрее клинику запустить, дом подождёт

— Так, Александр Петрович, не мешайте мне работать! — вполне серьёзно без тени улыбки сказал он. — Я должен увидеть всё, чтобы ориентироваться по объёмам и времени.

— Ну хорошо, — пожал я плечами, — надо так надо.

Глава 21

На следующий день я Николая так и не увидел. Скорее всего ещё занят на предыдущем объекте. Зато днем приехало несколько грузовиков, в которые рабочие погрузили весь выдранный из стен и полов хлам и увезли. А после обеда приехал большой фургон с упаковками досок и расходников для дверных проёмов. Ещё какие-то коробки, ящики, мешки. Всё сложили в регистратуре. Мы с Илюхой оставались в клинике следить за процессом погрузки и разгрузки на весь день, а вся моя семья пока занималась домом вместе с прислугой.

— Ну ты хоть расскажи вкратце, чем ты занимался всё это время, пока вы прятались? — спросил Илья, когда мы устроились в моём кабинете пообедать. — Жили в лесу в землянке и охотились на лосей?

— Это ты сейчас сам придумал? — хихикнул я. — Или рассказал кто?

— Чё, серьёзно в землянке? — от удивления он чуть не выронил кусок котлеты изо рта.

— Не жили мы ни в каком лесу, успокойся, — отмахнулся я. — В Ярославле мы были. Охота не понадобилась. Поселили в большой квартире, вполне приемлемо. Я даже на работу ходил.

— Фигасе, а я думал, что вы из дому вообще не выходили.

— Ну работал только я, чтобы нарабатывать навык. Заодно ещё занялся преподаванием.

— Преподаванием? — ещё сильнее удивился Юдин. — И кого ты учил? Медсестёр?

И тут только до меня дошло. Я же своим методом с Илюхой ещё не делился. Значит ликбез в Питере надо начинать с него. Самое главное, он об этом никому не расскажет, в этом я уверен. Надо было из дома тубус с плакатами взять. Но я решил не откладывать до завтра, а начать прямо сейчас. Содержание плакатов я помнил наизусть, сам ведь их проектировал. В столе нашлись чистые листы бумаги и пара карандашей.

— Так, Илья, смотри сюда внимательно, — начал я, попутно воспроизводя рисунок с первого плаката. — Все лекари делают вот так, но на это уходит очень много энергии. Если делать вот так, то эффект получается такой же, но затраты в несколько раз меньше, понимаешь?

— Неа, — сказал Илья и покрутил головой.

— Ладно, начнём всё сначала.

Я старался по полочкам выдать всю информацию, которую вычитал в той уникальной книге. Жаль не взял её сейчас с собой. То ли Юдин слишком правильный ботаник, но донести до него суть процесса оказалось почему-то нелегко. Я уже собирался сдаться и сделал паузу, пока он водил пальцем по моему рисунку, но внезапно его осенило.

— Твою мать! — воскликнул он, вскочил со стула и начал ходить из угла в угол. — Это же всё просто, как я сразу не въехал? И ведь об этом никто не знает! Кстати, откуда у тебя эта информация?

Он резко остановился передо мной и подозрительно уставился. Ну раз я начал, то я и продолжу. Я рассказал ему про первооткрывателя метода и гонения на него, запрет преподавания этой техники и его причины.

— Так что ни слова ни одной живой душе, Илюх, понял?

— Очень смешно сейчас, — всплеснул он руками и снова начал мерить комнату. — Ты там половину Ярославля научил уже, а меня только сейчас, да ещё и не рассказывай!

— Вовсе не половину Ярославля, а лекарей одной клиники, где работал.

— И они дали клятву о неразглашении? И кроме них никто не узнает?

— Ну разве что ещё коллегия лекарей Ярославля.

— Капец! — Юдин застыл на месте и уставился на меня, как на потенциального покойника. — У тебя точно всё в порядке с головой? Тебя ещё инквизиция не ищет?

— Я понимаю, сто ты сейчас считаешь меня дебилом, — хмыкнул я. — Я естественно думал об этом, но мне немного развязало руки то, что меня постоянно охраняли полицейские, плюс я там был с другими документами на другое имя. Даже если они доложат в Москву, никто нигде не найдёт теперь Александра Фёдоровича Иноземцева.

— Ну допустим, — кивнул и махнул рукой Илья. — И что тебе сказали в коллегии?

— Что они не готовы разрешить преподавание данного метода, так как не могут исключить возможный вред пациентам или лекарям.

— Но ты всё равно преподавал?

— В клинике где я работал. По просьбе, с согласия и с поручительством главного лекаря клиники. Он мне гонорар выплатил в несколько раз больше, чем мои смелые надежды.

— Эх, быстрее бы клиника заработала, — с тоской вздохнул Илюха. — А то уже руки чешутся. Если всё это так, как ты говоришь, то я до фига чего смогу сделать.

— В том-то и суть, что если всё это пустить в массы, то нормальных лекарей хватит на всех и те, у кого сильный дар от природы, обретут очень много конкурентов.

— Опасная дорожка, Сань, — покачал головой Юдин. — А вдруг они захотят устранить конкурента? Что ты тогда делать будешь? Сбежишь на другой конец света?

— Я пока думаю над этим, — ответил я. — Надо это как-то постепенно вывести в массы, чтобы, когда они спохватятся, было уже поздно, всех не перестреляешь.

— А что насчёт легальности? — прищурился дружбан, глядя мне в глаза. — Я же так понимаю, если запретили, значит это нелегально, как амулеты Баженова и вся эта катавасия.

— Ты не путай тёплое с мягким, Илюх. Баженов умудрился распространить свои совсем нелегальные амулеты чуть ли не на половину Питерских клиник, создал из лекарей боевых магов и наёмных убийц, это уже совсем беспредел. В моём же случае просто более слабые маги смогут выполнять более сложную работу. Надо получить официальное разрешение на испытания, потом предоставить результаты на рассмотрение в коллегию лекарей или медицинский институт и вуаля, метод становится легальным и уже никто не посмеет ставить мне палки в колёса.

— Конкурентам будет начхать на легализацию метода, — хмыкнул Юдин. — Ты всё равно будешь оставаться крайне нежелательным бревном в глазу.

— Никто не говорит, что будет просто. Придётся повертеться ужом, чтобы обойти все подводные камни и достигнуть цели. Но, она того стоит.

— Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь, Сань?

— Кажется. Иногда даже становится страшно и возникают мысли закинуть эту идею в непрозрачном пакете с кирпичом на середину Невы. С Литейного моста, например, чтобы поглубже на дно ушла. Но тогда всё останется как есть, и никто не будет ничего менять, всех всё устраивает. А на самом деле проблема огромная и она незаметно съедает современное общество изнутри за счёт слишком выраженного неравенства в самом важном для народа вопросе.

— Ну ты и загнул, Саня, — покачал головой Илья. — Я прекрасно понимаю, что ты имеешь ввиду. При любом раскладе можешь на меня рассчитывать, я тебя не брошу.

— И на эшафоте? — решил я уточнить на всякий случай.

— Сейчас это не модно, на рудники вместе поедем, — хмыкнул он, но веселья на лице не было.

Время шло к вечеру, когда появились первые строители во главе с Николаем Шапошниковым. Чуть позже подоспела ещё одна бригада. Они так шустро расползлись по всему зданию и принялись за работу, что мы с Ильёй почувствовали себя лишними и решили покинуть переставший тонуть корабль в сторону ближайшего кафе. Сначала хотели погулять по Таврическому саду, потом выйти на набережную Невы, но погода стала ещё хуже, чем была днём, шанс упущен. Тогда остаётся кафе.