Ближе к вечеру в комнату заглянул отец. Посмотрев на мою взъерошенную причёску и безумные от навалившейся информации глаза, он покачал головой.
— Может уже хватит на сегодня? — вкрадчиво спросил он. — Ещё немного и придётся вызывать мастера души на дом. Если что-то не успел, лучше завтра закончишь на свежую голову.
— И то верно, — растерянно ответил я, понимая, что текст в книге плывёт у меня перед глазами. — А есть какие-то предложения?
— Хотели сходить в театр, но билетов на ближайшее время нет, — пожал он плечами.
— Ожиданно, там всегда аншлаг, мне сильно повезло в прошлый раз.
— Вот мы и решили пока погода спокойная прогуляться по парку и поужинать в ресторане.
— Не находите вы лёгких путей, — покачал я головой. — Можно было бы домой из ресторана заказать, опять сегодня два наряда будет с нами нянчиться.
— Мы из дома и так всё это время почти не выходили, — возразил отец. — Сил уже нет сидеть в четырёх стенах. А полицейские на работе находятся, ничего страшного, походят вместе с нами, погуляют, мы и так их жалели столько времени. Я и для них в ресторане столик заказал неподалёку от нашего.
— Ну хорошо, уговорил, буду одеваться.
— Как будешь готов, приходи в гостиную, есть интересные новости, — сказал отец и ушёл, закрыв за собой дверь.
Вот же зараза! Вбросил интригу и смылся, а ты теперь гадай, что он там хотел сообщить. Ради такого стоит и поторопиться.
Глава 19
Взбодрённый ожиданием интересных новостей, безупречно одетый, причёсанный и побритый, готовый на любые подвиги, я вошёл в гостиную, где уже собрались все кроме меня.
— Очень интересно, — протянул я, усаживаясь за накрытый пустой скатертью стол. На семейное чаепитие это собрание точно не тянет. Судя по выражению лиц мамы, Кати и Виктора Сергеевича, они тоже находятся в режиме ожидания. Тогда им ещё тяжелее, чем мне. — И чё это вы все тут делаете?
— Ну, когда все на месте, — начал отец и ещё раз обвёл всех взглядом, наслаждаясь тем, как все сгорают от нетерпения. Изверг. — Озвучу приятную новость. Очень скоро мы поедем домой.
— Когда, сегодня? — встрепенулась Катя и вскочила со стула. Наверно уже собиралась бежать паковать чемоданы. — А ты сказал гулять пойдём.
— Нет, не сегодня, — сказал отец и жестом указал ей сесть обратно. — В ближайшие дни. Так что стараемся вещи держать в куче, сдаём книги в библиотеки, ждём команду.
— А я уж подумала, что прямо сейчас поедем, — Катя нахмурилась и надула губы, снова усаживаясь за стол.
— Сейчас мы как раз и пойдём гулять, скорее всего это последняя прогулка по вечернему Ярославлю за время нашей ссылки.
— Значит мне надо подбить итоги на работе и получить зарплату, — сказал я. — Мне обещали хорошо заплатить за обучение, для строительства это понадобится.
— Какого ещё строительства? — вскинула брови мама.
— Да я имел ввиду ремонт, — наморщил я нос. Когда говорил, вспомнил как раз свой сон про руины.
— Придержи пока у себя, — сказал отец. — Буду если что иметь ввиду.
Дальнейший вечер прошёл по ранее утверждённому расписанию — парк, потом кафе. На воскресенье отец купил билеты в цирк. На мой вопрос, зачем снова напрягать бедных полицейских, он ответил, что, если не мы, они сами в цирк хрен сходят. К тому же он взял билеты в вип ложе. У меня в голове сразу прокрутились цифры, как у дяди Скруджа, сколько потрачено денег. Ну, что сделано, то сделано, значит цирк. А утром я успел ещё раз проработать свой конспект и попрактиковаться в искусстве медитации, тренируя ядро, что есть сил и терпения.
В понедельник на работу пришёл пораньше и сел под кабинетом Гладышева. Хотел сказать ему о предстоящем отъезде до начала рабочего дня. Перед тем, как устроиться в кресле, подёргал за ручку двери. На месте пока не было ни секретаря, ни самого шефа. Ну ничего, подождём. И ждать пришлось не особо долго, он пришёл минут через пять. Увидев меня под дверью, он даже немного отшатнулся от неожиданности.
— Доброго утра, Александр Фёдорович, что-то случилось? Вы уже уезжаете? — засыпал он меня вопросами.
— Доброе утро, Вячеслав Петрович, может лучше в кабинете поговорим?
— Да-да, конечно, — от провернул ключ в замке, распахнул дверь и пригласительно махнул рукой. — Проходите.
Дверь в его кабинет оказалась не закрыта и я, как у себя дома, вошёл и не дожидаясь приглашения уселся на стул, на котором сидел раньше.
— Так что же вас привело сюда так рано?
— Насчёт отъезда вы правы, но не прямо сейчас, — я похлопал по тубусу, который держал под мышкой. — Сегодняшний семинар точно состоится, а насчёт следующих сказать не могу.
— Печально, — пробормотал Гладышев. — Но мы что-нибудь придумаем.
— Придумайте пожалуйста, чтобы мне сегодня выдали зарплату по лечебной и учебной работе, это возможно?
— Безусловно, — кивнул он. — Печально то как. Но вы предупреждали, я понимаю. У вас на этом всё?
— Пока да, — улыбнулся я и встал, собираясь уходить.
— Александр Фёдорович, — окликнул меня Гладышев на полпути до выхода из кабинета. — Если вдруг так получится, что я вас больше не увижу, хотел сказать сейчас. Я очень рад, что судьба занесла вас в наш славный город и в нашу клинику. Было очень приятно с вами работать, спасибо огромное за вклад, который вы сделали за столь короткое время. Если вдруг когда-нибудь окажетесь в нашем городе, вспомните про наше заведение и обязательно загляните, будем рады.
Я даже остолбенел от столь проникновенной речи, но он говорил совершенно искренне, без пафоса и показухи.
— Спасибо и вам, Вячеслав Петрович, — сказал я и поклонился. — Мне тоже очень приятно было с вами работать. Если соберусь в Ярославль, обязательно буду иметь вас ввиду.
Когда вышел в коридор, создалось впечатление, что уже абсолютно все в клинике знают, что я скоро уезжаю. Все со мной здороваются, но с какой-то грустинкой во взгляде. Приятно осознавать, что тебя здесь все уважают, но зачем же устраивать из моего отъезда такую трагедию? Особенно сочная грустинка была в глазах у Лены, моей медсестры. Она словно хоронить меня собралась.
— Доброе утро, Леночка! — приветствовал я, как обычно.
— Доброе утро, Александр Фёдорович, — не так бодро, как обычно, сказала она. Улыбка выглядела натянутой, через силу. — Вы сегодня если что обед из ресторана не заказывайте, я приготовила и принесла, разогрею потом.
— Хорошо, Лен, очень приятно, — улыбнулся я, провоцируя ответную улыбку. — Ну что, начнём?
— Да, конечно, — кивнула Лена и пошла открывать дверь. — Заходите, кто первый.
Интенсивная работа — лучшее средство от хандры и неуместной грусти. А какой смысл грустить? Скоро я поеду домой, чего очень ждал, там мои друзья, мой дом и непочатый край интересной работы. А ещё ремонт клиники и дома, временно непригодного для жилья. Так что дел предстоит невпроворот.
Чтобы мне не стало скучно от рутины, почти с каждым новым пациентом приходили лекари чтобы что-то спросить, просили что-то показать. У меня уже появлялось желание выглянуть в коридор, не стоит ли там параллельно с пациентами очередь из коллег.
На обед Лена принесла домашнего борща и котлетки из судака с тушёными пряными овощами. Это было очень вкусно, достойное блюдо даже для самого фешенебельного ресторана, но лучше, потому что чувствуется, что домашнее, душа вложена.
— Вот уедете сейчас, так хоть мой борщ запомните, — сказала Лена, незаметно смахивая слезу.
— И не только борщ, — улыбнулся я. — Мне очень понравилось с тобой работать, ты лучшая медсестра из всех, с кем я работал.
— Спасибо, — пробормотала она и грустно улыбнулась.
— Это тебе спасибо, Лен, всё было очень вкусно! А котлетки просто тают во рту, такие нежные!
Девушка смущённо заулыбалась и начала убирать со стола.
После обеда работать уже совсем не хотелось, но надо себя пересилить. Нужно ещё и к трём успеть освободиться, чтобы успеть на семинар. И как назло одна за другой пошли травмы. Я старался как можно быстрее сращивать переломы, разрывы и растяжения связок, раны. Объём ядра немного увеличился за счёт медитаций, но сейчас мне его катастрофически не хватало, приходилось регулярно медитировать, чтобы восстановить запас энергии. Пару раз Лена бегала за кофе, тоже хорошая поддержка. И медсестра хорошая, такую ещё поискать. Может предложить ей уехать в Питер? Не, это вряд ли. Такое предложение уже будет попахивать кое-чем другим, а не работой. Поэтому от этой мысли я отказался.